Сегодня мы публикуем уникальную запись – рассказ от первого лица.
Петр Макарович Калашников поведал о своем боевом пути.
Эту большую работу провела Александра Ивановна Головченко.
Более сорока лет назад, будучи организатором Кормовской школы,
она побывала у ветерана и записала его рассказ.
Спустя 75 лет после окончания той войны такие свидетельства
– это память нашей общей и личной для каждого истории.
Колхозная жизнь била ключом
Отслужив срочную, я вернулся в 1937 году в родной хутор Гашун-Сала, что в 30 километрах к югу от села Ремонтного – районного центра восточной части Ростовской области.
В хуторе ключом била жизнь колхозного строя, хотя трудностей в то время было немало. Не хватало техники, было мало специалистов, да и вообще, грамотных людей. Меня, бывшего бойца Красной Армии, с радостью приняла колхозная семья, доверив быть бригадиром полеводческой бригады. Так и проработал с 1937 по 1940 год бригадиром, но селу нужны были механизаторские кадры, и я, окончив курсы трактористов в 1940 году, стал работать трактористом. Хоть и тракторы в ту пору не сравнить было с теперешними, но все-таки любо было смотреть, как легко отваливалась залежалая старая земля от лемехов плуга – тракторного прицепа.
Июнь 1941-го
Колхозники уже готовились убирать урожай, но грянула война. Вереницы обозов потянулись в строну Ремонтного – везли в военкомат мужчин. Так попал и я в ряды действующей Армии, а точнее, в Сибирскую Дальневосточную дивизию. Часть моя стояла под Ростовом. Враг пытался как можно быстрее овладеть Ростовом, тем самым открыть себе дорогу на Северный Кавказ. Бои за Ростов были жаркими. В 1942 году, в одной из операций, в которой помимо меня участвовало еще 11 человек, нам удалось привести «языка». За что я был удостоен медали «За отвагу» — это моя первая боевая правительственная награда. С тех пор я стал служить в разведке.
Часть наша пошла вверх по Дону на Харьков. В одном из боев был легко ранен, попал в госпиталь. После госпиталя не смог догнать свою часть, так как она была отрезана, и я был отправлен вместе со своими товарищами в 3-ю танковую Армию генерал-лейтенанта, ныне маршала бронетанковых войск товарища Рыбалко.
Орел и Курск
Часть наша сначала пошла на формировку, а потом в наступление на город Орел. Орловско-Курская военная дуга вошла в летопись истории, как невиданная до того времени битва, как по скоплению техники, так и живой силы. Немец сильно бомбил Орел. В результате город был превращен в громадный костер, где кроме дыма и огня почти ничего не было видно. Однако, несмотря ни на что, город был освобожден. Тогда я был награжден первым военным орденом — Красной звезды.
Переправа через Днепр
Впереди Днепр. Фашисты были убеждены, что русским не удастся преодолеть укрепления Днепровского плацдарма. Они, действительно, казались неприступными.
В то время я был командиром отделения.
Ночью, на плотах, лодках, бревнах, с помощью досок, бочек, мешков с сеном — кто как мог — переправлялись бойцы на противоположный берег. Охрипшим голосом кричит наш командир, подавая команду «Вперед». Вокруг рвутся снаряды. Разбивает плот. Набухшие шинели тянут ко дну. Мы сняли шинели, автоматы над головой – вот он обрывистый берег! Мокрые, уставшие и сразу в бой. Мое отделение высадилось первым, отразив несколько атак фашистов. Захватили небольшой плацдарм. Последняя схватка — рукопашная диски автоматов пусты. В ход пошли приклады, штыки, кулаки…
Месяц были там. 6 ноября 1943 года наш танковый корпус освободил Киев.
«За проявленное мужество и отвагу при взятии Киева и форсировании Днепра гв.сержанта Калашникова П.М. наградить орденом Славы III степени» — так было записано в наградном листе.
После освобождения Киева еще стремительнее пошла наша часть. Фастов, Житомир, впереди Польша. Возле ст. Крестиновка в результате стремительного натиска наших войск враг на поле боя оставил свыше 800 танков и много другого вооружения.
Горячо было на Висле
Польша. Горячо было на польской Висле, примерно так же, как и на русском Днепре. Снова переправа, снова под прикрытием артогня. Мое отделение одно из первых переправляется на тот берег. 28 дней пришлось удерживать крохотный плацдарм у берега. В течение одного дня приходилось отражать до десятка и более атак озверевшего врага. В этих боях в мой окоп попал вражеский снаряд. Меня присыпало землей, ранило и оглушило.
За отличное выполнение боевого задания при форсировании Вислы мне предоставили краткосрочный отпуск с поездкой на Родину и представили к награждению орденом Славы II степени. Дома вместо семи дней побыл всего четыре. Боялся отстать от своей части.
Победный 45-й год
14 января 1945 года пошли в наступление, позади немецкий город Ореслав, впереди – Берлин. Пять дней готовились к взятию цитадели фашизма. Задача предстояла очень трудная: Берлин опоясан каналами, и наличие узких улочек затрудняло ведение боя в городе, тем более, что почти в каждом доме был неприятель. И вот на рассвете под прикрытием артогня мы перешли канал. Фашистский пулеметчик не дает возможности развернуться. Тогда я незаметно подобрался к нему — удар прикладом… Путь открыт! Мы оказались в первых кварталах Берлина. Фашисты, засевшие в домах, оказывают отчаянное сопротивление. Бьют из комнат, подвалов, чердаков, крыш. Однако, несмотря на это, мы метр за метром продвигались к центру города. Помнится такой случай. Наше подразделение, увлекшись наступлением на улицах Берлина, оказалось вдруг отрезанным от основных сил. Командир подразделения послал двух смельчаков на разведку. Но им не суждено было вернуться, они были убиты сразу же, как только выскочили на улицу. В разведку отправляется еще один смельчак, ему удалось перебежать улицу. Мы с криками «Ура!» последовали его примеру и таким образом снова соединились со своими ударными силами. Кольцо обороняющихся сжимается все уже. Все понимают, что война подходит к концу.
Многие из фашистов меняют военный мундир на штатскую одежду.
Продвигаясь по одной из улиц Берлина со своим сослуживцем Назаровым, мы внимательно осматривали дома, особенно подвалы и чердаки. Назаров вдруг заметил, как какая-то фигура на другом конце улицы быстро вошла в один из домов. Мы пошли к дому, я опустился в подвал – в нем измученные голодом и страхом старики, дети… Вдруг замечаю среди них довольно молодого, подтянутого лысеющего мужчину. Взгляды наши встретились. В его глазах страх, волнение … Рядом с ним в углу куча хлама. Поднимаю штыком – генеральский мундир (!?). Мое сомнение рассеялось. Вот почему так испуганно выглядит этот молодой мужчина, вот почему гражданский костюм явно не с его плеча! Подхожу ближе: « Генерал?». Машет головой, мол, не понимаю.
Автомат на изготовке к стрельбе, спусковой крючок снят с предохранителя. Лицо моего «пленного» сразу же изменилось, побледнело. «Ты стрелять в меня будешь? — на чистом русском спросил генерал, — я не строевой генерал, я никого не убивал, я всего лишь инженер-строитель».
«Мне все равно, убивал ты, или строил укрепления для убийц. Надевай свой мундир, отведу в штаб батальона, там разберутся. Стрелять не буду».
«Мой» генерал сразу же встал, с быстротой военного надел свой мундир. Мы вместе с Назаровым отправили его в штаб. Там были удивлены: «Неужто живой генерал? Где вы его взяли?» За пленение генерала я был представлен к ордену Славы I степени.
Тишина мирного неба
2 мая 1945 года завершилась Берлинская операция. Но война не закончилась, немецкое гнездо оставалось еще не разрушенным в самом центре Европы, в Чехословакии. В Праге наш 22 мотострелковый корпус 3-й гвардейской танковой Армии был направлен совместно с другими танковыми корпусами (6,7,9) в Чехословакию. В Чехословакии наш корпус дважды попадал в крупные боевые операции с немцами. В одной немцы пытались остановить наше наступление, бросив против нашего мотострелкового корпуса крупное танковое соединение. К этому времени нам было не занимать опыта противотанковой борьбы, поэтому сопротивление немцев было быстро сломлено. 8 мая 1945 года заняли боевую позицию. Стояла неимоверная тишина. Все прекрасно понимали, что такая тишина – предвестник больших сражений. Но это была первая за долгих пять лет настоящая тишина мирного времени – об этом мы узнали от Рыбалко. Победа! Еще не верилось, что больше не будет атак, оборон, отнимающих самое дорогое у человека – жизнь. Победа! Сколько друзей – моих однополчан – так и не дожили до этого майского утра…
Потом была Австрия, красивый город Вена. И вот долгожданная демобилизация! Ехал обратно через Венгрию, Румынию. Везде было видно оживленное строительство мирной жизни.
2 ноября 1945 года пришел домой. Работал завхозом в своем родном колхозе «Трудовик». Немного поработал трактористом, затем снова принял бригаду. В родном колхозе проработал 40 лет.