Сегодняшняя карта Ремонтненского района во многом отличается от карты сравнительно недавнего прошлого. Еще полвека с небольшим назад мы бы на ней обнаружили незнакомые современному поколению населенные пункты – хутора Рассыпной, Сладкий, Лысая гора …
Сейчас это уже малоизвестные страницы в истории района. О них хорошо знают лишь те, для кого они стали частью собственной биографии.
Один из них — бывший житель хутора Рассыпного Иван Петрович Савченко. Он вышел на связь с редакцией еще летом, с большим желанием рассказать о своей малой родине.
В 1921 году, как раз в то время, когда образовался район, в окрестностях современной Киевки был основан хутор Рассыпной. Выходит, сто лет было бы хутору сейчас. И хотя история, как известно, сослагательных наклонений не терпит, для бывших рассыпян это щемящая душу дата, которая заставляет вновь и вновь возвращаться и «копать» прошлое.
Иван Петрович во взаимодействии с земляками собрал памятные фото и записал воспоминания о хуторе и людях, живших в нем, которые мы публикуем в настоящем номере.
Об авторе
И. П. Савченко родился в 1940 году. В Рассыпном закончил начальную школу, в Киевке – семилетку. После школы четыре года юноша, а скорее, подросток, ходил пастухом на Черные Земли. В 1959 году был призван на службу в Вооруженные силы страны и попал в морфлот. В Севастополе участвовал в военном параде, здесь служил на эсминце «Беспощадный». Демобилизован был через четыре года после призыва, в 1963 году.
Возвратившись «на гражданку», продолжил учебу в Подгорненской средней школе, а затем в ДонГАУ. Работал в колхозе им. Ленина (ныне «Киевский») зоотехником-селекционером. В 1974 году переехал в Элисту, где до 1997 года трудился специалистом государственной племенной службы, а после еще 13 лет до выхода на пенсию – специалистом республиканского министерства сельского хозяйства.
Как Петр Стешенко стал Петром Савченко
Вот что рассказал И. Савченко о зарождении хутора и истории своей семьи. Она, заметим, по современным меркам очень необычна, а по тому, как складывалась жизнь в то время — весьма типична.
В 9 лет мой отец Петр Иванович вместе с тремя братьями и сестрой остался сиротой, вспоминает Иван Петрович. Семья тогда жила в с. Киста ( Апанасенковского уезда Ставропольского края, сейчас это с. Манычское). На дворе стоял 1816 год. Несмотря на очень тяжелые условия существования – голод, необустроенность, — хорошие, отзывчивые на чужую беду люди не дали детям умереть голодной смертью.
Отец был старшим среди детей и уже мог выполнять кое-какие работы по хозяйству. Его взял в свою семью и усыновил Савченко Иван Лазаревич, бывший в ту пору председателем сельского Совета. Временно с ними жил и младший брат Иван. На большее у Ивана Лазаревича сил не хватило, так как своих детей было до десятка.
Один из братьев, Федор, воспитывался в разных семьях. Самого младшего, как рассказывали тогда, неизвестные люди обменяли за несколько пудов кукурузы в одну из северокавказских республик. Судьба его неизвестна.
Так у братьев появились разные фамилии. Иван и Федор остались, как при рождении, Стешенко и имели отчество Артемовичи, а усыновленный Петр стал Савченко Петр Иванович.
В путь – в задонские степи
В 1922 году семья Савченко переехала в никем не заселенные ранее земли, где только-только образовался хутор Рассыпной. То было время принудительного переселения.
Что этому предшествовало?
После установления Советской власти на Ставрополье, начали предприниматься попытки к отселению части населения в задонские степи.
Село Киста, Киевка, большая и малая Джалга, Дивное имели большую численность населения, что послужило проявлению недовольства среди населения из-за дефицита получения земельных наделов.
Для решения этой проблемы принимается ряд Постановлений ВЦИК по заселению освободившихся задонских казачьих земель, которые использовались коннозаводчиками по разведению лошадей, овец и крупного рогатого скота.
Никто не хотел покидать обжитые места. Но под давлением Революционного комитета были определены зажиточные дворы и семьи, имеющие быков, лошадей и другую живность. Им предстояло переселиться. А если кто не хотел переселяться, так это каралось продразвёрсткой в увеличенном объёме.
Сильная засуха 1921 года выжгла все поля посевов и степь, что угрожало бескормицей для скота и неминуемым голодом для населения. Это подтолкнуло людей к поиску средств для выживания. Фактов голодной смерти с каждым днём становилось все больше.
На почве недоедания и отсутствия хлеба вспыхнул тиф. Вот тогда в задонские степи тронулись не только назначенные к переселению, но и те, кому нечем было кормить семью. Их путь лежал на север, через пересохший Маныч.
Так задонская степь приняла первых переселенцев.
Первое коллективное и покорители целины
В Рассыпном организовалось коллективное хозяйство – колхоз, председателем которого был избран Савченко Иван Лазаревич.
Началось освоение целинных земель. Тракторов еще не было. Использовали живую тягловую силу – быков, лошадей. Выполняли эту работу и люди, таскавшие на своих плечах плуги, бороны, сеялки.
По ходу возникновения председатель решал хозяйственные вопросы. Один из них привел к трагедии в семье.
Для упряжки лошадей не хватало сбруи, необходимой для выполнения сельхозработ. И.Л. Савченко провел собрание, на котором было решено продать несколько голов крупного рогатого скота и купить так необходимую сбрую. Обернулось это решение тайным доносом в НКВД, после которого председатель вместе с бухгалтером Илларионом Андреевичем Шарлай и завхозом Гавриилом Николаевичем Турченко были арестованы и заключены в тюрьму «Хапры» под Таганрогом. Отсидев длительный срок, Шарлай и Турченко вернулись, а вот Иван Лазаревич Савченко погиб от непосильных работ в заключении.
Ну, а три родных брата – Петр, Иван и Федор так и прожили под разными фамилиями с разными отчествами.
Основное население хутора, как уже было сказано, составляли переселенцы из Ставропольского края (с.Киста, малая Джалга, с.Большая Джалга, х.Копани, х.Маки, х.Крутик и др.) Расселялись приезжие в основном по буграм глубокой балки с многими ответвлениями. В низовьях балки были огороды, рыли колодцы, чтобы оттуда брать воду для полива выращиваемых овощей. Таким образом, по буграм было расселено более семидесяти семей. Благодаря такому разбросу расселившихся хозяев, хутор был назван “Рассыпной”, а балка Рассыпная.
Хуторяне занимались разведением овец, лошадей, крупного рогатого скота, заготовкой кормов, выращивали зерновые и даже хлопок.
Хуторяне прятали раненых бойцов
Война легла тяжелым испытанием на плечи оставшихся в оккупации жителей хутора.
В военные годы в хуторе Рассыпной, будучи подростком, жил Недодаев Александр Николаевич. Он рассказывал, что на всю жизнь запомнил, как всех трудоспособных жителей фрицы гоняли собирать трофеи и хоронить погибших советских и немецких солдат. Германских оккупантов позже сменили румыны, которые злобствовали похлеще немцев. Молодых и здоровых отправляли на рабский труд в Германию. На принудительных работах оказалось десять юных хуторян. Много местных жителей во время оккупации погибло.
А. Недодаев вспоминал, когда наши войска отступали, тяжелораненых бойцов, тех, кого считали безнадёжными, оставляли в хуторе и просили похоронить. Однако хуторяне привозили и приносили этих больных бойцов к бабке Явдохе, которую звали Евдокия Павловна, она осматривала раненых, промывала раны, поила отварами, присыпала раны какими-то травами. Раненых затем прятали в терновниках и размещали их в землянках, вырытых мальчишками ещё до войны для игры в “Чапая”.
Мой старший брат Николай Петрович, хорошо помнит, что когда Рассыпной был оккупирован немцами, то трое солдат, вооружённые автоматами, ходили по дворам, чтобы узнать, есть ли здоровые мужчины или партизаны. Когда зашли они в наш двор, мы в это время сидели в погребе (мама, Николай, Нина, Катя и я). Нас заставили всех вылезти из погреба и поставили посреди двора. Мы обступили маму вокруг и, держась за юбку, ждали своей участи. Один из немцев передернул автомат и хотел всех расстрелять, но второй солдат, тоже с автоматом, не дал ему это сделать. После этого они покинули наш двор.
По данным регионального военно-исторического центра “Поиск” на территории хутора Рассыпной за время оккупации образовалось 42 захоронения советских солдат.
Война закончилась, и люди приступили к мирному, созидательному труду.
Мирная жизнь послевоенного времени
При моей памяти, а это уже было послевоенное время, уборку пшеницы и ячменя проводили так: вначале косари вручную скашивали пшеницу косами, а следом за ними шли женщины, они вязали снопы и складывали их в небольшие копны. Затем подъезжали телеги с запряженными в них лошадьми или волами, на которые складывали эти снопы и отвозили их на ток, где стояла стационарная молотилка, работающая от ременной передачи привода одноцилиндрового мотора, работающего на нефти, а в дальнейшем от трактора СТЗ(ХТЗ). Этой молотилкой обмолачивали снопы пшеницы.
Весной для посева пшеницы и других культур подбирались крепкие здоровьем мужики — это братья Никита, Григорий, Алексей Босенко, Андрей Герасимович Хрипко, которые могли бы носить через плечо впереди себя большую сумку или мешок с зерном. Шагая по вспаханному полю, они высевали вручную зерно в землю. Жаль, что сегодня не могу вспомнить всех, кто тогда вот так работал.
А когда появлялись всходы, нас, учеников 1-4 классов, вывозили вместе с учителями на поля, расставляли примерно через 1,5-2 метра по фронту и вот так шеренгой мы шли по полю из конца в конец и вырывали голыми руками выросшие сорняки. Счастливчиками считались те дети, которым не попадалась колючая трава осот. Конечно, не обходилось без слёз.
Хорошо запомнилась уборка пшеницы, когда на поля пришла техника. Появился трактор, он на буксире тянул комбайн ”Сталинец” у которого на жатке не было мотовила. Этот комбайн мог только срезать стебли пшеницы, которые самопроизвольно должны попадать на ленту транспортера, а дальше в “грохот” комбайна и обмолачиваться.
После такого скашивания зерновых очень много оставалось колосков на земле, которые надо подбирать вручную.
Почти каждый день летом бригадир Пономарёв Иван Федорович объезжал дворы, заставляя выходить на работу в поле взрослых и учеников. И вот мы, школьники, вместе со своими учителями, надев сумки через плечо, при палящем солнце собирали после комбайна упавшие на землю колоски. На ноги иногда нечего было надеть и мы, идя по скошенной стерне, ранили до крови свои босые ноги. Никаких вознаграждений за эту работу нам никто не давал, ничего не платили, а порой даже не получали никакого обеда.
Память сохранила много имен. До войны, как я уже рассказывал, первым руководителем сельхозартели в х.Рассыпной был Савченко Иван Лазаревич. Позже её переименовали в колхоз “Красный животновод”. Во время войны председателями были Панасенко Никита Евдокимович, Дзекун Антон Авксентьевич, Пономарёва Фекла Григорьевна. В колхозе был общественный огород (плантация), которым руководил Магдеев Абрам Сергеевич. Кроме этого, был фруктовый сад с виноградником под руководством Вышкварок Фёдора Михайловича, а позже Савченко Петра Ивановича.
Выращенные овощи и фрукты привозились на центральный склад, откуда потом выдавались населению по ведомости на отработанный трудодень.
Наличных денег у населения практически не было, так как в это время заработная плата деньгами не выдавалась.
Гордостью хутора была начальная школа, директором которой на протяжении более тридцати лет был Матыченко Иван Михайлович. Это был строгий руководитель и учитель всех классов. За провинности на уроках мы часто получали от него “трепки” за уши. Сегодня говорим спасибо ему за то, что держал нас в рамках дозволенного.
На снимке слева, верхний ряд: слева-направо Горбачёва Нина, Шарлай Павел, Крутая Татьяна, учитель — Вышкварок Анна Григорьевна, директор — Матыченко Иван Михайлович, учитель — Кравцова Евдокия Григорьевна, Санина Лидия, Скиба Мария.
Средний ряд: слева-направо Юрьев Павел, Выловский Илья, Ильченко Тамара, Пономарёва Лидия, Савченко Нина, Портянко Нина, Бобенко Люба, Босенко Пётр.
Внизу, слева-направо Портянко Василий, Поплюйко Пётр.
На снимке справа: 1963г., школьники хутора Рассыпной.
Учителя: Кравцова Лидия Антоновна (слева), Беликова Людмила Анатольевна
Позже директором была назначена Кравцова Лидия Антоновна, проработавшая до закрытия школы в 1974 году.
Первым моим учителем была Кравцова Евдокия Григорьевна. Она умела найти подход к детским душам, за что мы её очень любили и слушались.
В колхозе имелись две маточные отары овец. Старшими чабанами были Пасько Семён Терентьевич и Апарин Иван Романович. Будучи детьми 5-6 лет, вместе с Юрьевым Василием, Босенко Виктором, Портянко Владимиром, во время стрижки овец мы ходили с бутылочками и, чтобы не видел старший чабан, доили овцематок и пили молоко.
В результате укрупнения
Хутор Рассыпной с момента образования и до его закрытия просуществовал 53 года, это чуть больше полувека. За это время произошло много событий: состоялся переход от индивидуальной к коллективной собственности, повысилась культура населения, модернизировалось сельское хозяйство, от начального перешли к среднему образованию. Население на своих плечах сумело перенести ужасы войны и послевоенный голод. За это время сменилось два поколения людей, которые начали строить грандиозные планы на будущее для себя и своих детей. Однако брошенный в стране клич по укрупнению хозяйств стал губительным для Рассыпного, и таких же как он, хуторов. Здесь проявились центробежные силы, когда всё внимание уделяется центру, а периферия остаётся без поддержки брошенной и забытой.
Такая участь постигла и хутор Рассыпной – подобно журавлям снялись с обжитых, политых потом и кровью мест, и покинули любимые места его жители. А о том, что некогда здесь был хутор, сегодня напоминает лишь стела «Журавли».
Чернявский Иван Филиппович
— художник
Вышкварок Петр Федорович
— баянист
Рассыпяне
